Фото: Shutterstock
Один из трендов в сфере развития цифровизации и автоматизации российской экономики — переход отечественных компаний от закупок готовых зарубежных решений к адаптации и локализации импортных технологий.
Российское правительство стимулирует локализацию высокотехнологических решений. Так, государственная система специальных инвестиционных контрактов СПИК 2.0 дает возможность получения налоговых льгот и субсидий на условиях обязательной локализации технологий. При этом активно поддерживаются проекты, где иностранные технологии адаптируются и локализуются на территории России с обязательной передачей технологических карт, документации и созданием инженерной инфраструктуры. В рамках программы промышленных кластеров в 2023–2024 годах Минпромторг поддержал более 40 проектов локализации на сумму свыше 400 млрд руб. Одновременно протекционистские меры создают барьеры для импорта готовых решений и побуждают зарубежные компании создавать локализованные версии продукции: иностранные товары, включая высокотехнологичные решения, допускаются к госзакупкам только при отсутствии российских аналогов.
Локализация имеет ряд несомненных преимуществ: такой подход подразумевает не просто сборку на территории страны, а включение зарубежной технологии в отечественный правовой, производственный и инфраструктурный контекст. В отличие от импорта готовых решений, это позволяет контролировать жизненный цикл продукта, адаптировать его под национальные стандарты и, главное, снизить зависимость от зарубежных поставщиков — как технологического характера, так и с точки зрения политических рисков.
Этот процесс организации производства дает доступ к исходным кодам, технической документации, инженерной поддержке, и обеспечивает контроль над критическими компонентами — от микрокодов до обеспечения эксплуатации. Также локализация позволяет выстроить национальные цепочки добавленной стоимости — от производства комплектующих до сертификации и сопровождения высокотехнологичных решений.
Особенно актуально это для промышленности, автоматизация которой требует глубокого встраивания в физические процессы — от работы станков до управления энергией и логистикой. Это делает ее особенно чувствительной к технологическим санкциям: замена компонентов требует не только их закупки, но и полного пересмотра производственных процессов. В таких проектах сложнее переключиться на альтернативного поставщика — критически необходимы инженерная совместимость, безопасность, сертификация.
Кроме того, высокая степень капиталоемкости и длительный жизненный цикл промышленного оборудования требуют адаптации технологий к российским условиям, возможности обслуживаться локально и модернизации силами отечественных подрядчиков.
Особую роль в поставке в Россию высокотехнологических решений и их локализации на отечественном рынке играет Китай. Синергия взаимодействия двух стран здесь возникает естественным путем.
С одной стороны, как показывает опубликованное в этом году исследование Kept, Россия занимает 43-е место в мире по уровню промышленной автоматизации, сильно отставая от ведущих мировых экономик: плотность роботизации в 2023 году у нас составляет лишь 19 роботов на 10 тыс. сотрудников, при среднемировом уровне в 162 робота. Чтобы войти в топ-25 стран по уровню роботизации к 2030 году, России необходимо увеличить парк промышленных роботов более чем в девять раз — с 12,8 тыс. до 123 тыс. единиц. Это означает ежегодный прирост на уровне 38%, что невозможно без внешнего технологического партнерства.
С другой стороны, именно Поднебесная является ведущим поставщиком соответствующих решений. По данным Kept, в 2023 году Китай установил каждый второй новый промышленный робот в мире. И это огромный рынок: мировой парк промышленных роботов достиг в то время 4,3 млн единиц.
Китай в целом сегодня играет особую роль в поставке в Россию высокотехнологических решений и их локализации на отечественном рынке. В большинстве кейсов, реализованных в 2023–2024 годах в России, фигурируют именно адаптированные китайские решения: от контроллеров и приводов до систем визуального контроля. То есть речь идет не о прямом импорте, а о глубокой доработке решений под российские условия.
По данным Минпромторга на 2024 год, в рамках работы Российско-китайской межправительственной комиссии реализовывалось 86 крупных инвестпроектов на сумму свыше 18 трлн руб., в том числе в автомобилестроении и производстве бытовой техники, ключевых отраслях для внедрения промышленной автоматизации. При этом регулярно проходят заседания подкомиссии по научно-техническому сотрудничеству, на которых обсуждается, в частности, расширение двусторонних прикладных проектов в области высоких технологий, включая телекоммуникации, материалы, микроэлектронику и мехатронику. Это свидетельствует о стремлении перевести сотрудничество в формат НИОКР и технологической адаптации, а не просто поставок готовых решений.
Заинтересованность отечественного бизнеса в локализации и адаптации высокотехнологичных решений подтверждается тематическими сессиями на крупнейших форумах, таких как «Цифровая индустрия промышленной России» (ЦИПР) и «Иннопром». Обсуждаются не просто закупки оборудования, а выстраивание локальных цепочек, импортозамещение комплектующих, адаптация ПО. Все чаще речь идет о совместных центрах сборки и передаче документации, а не о поставках «в коробке».
Например, в июне этого года на ЦИПР-2025 партнер «Ростелекома» российский интегратор DAO Tech и китайская компания Kuntu заключили соглашение о запуске в России производства серверов нового поколения. Проект включает выпуск двухпроцессорных платформ с поддержкой до восьми графических процессоров, адаптацию под отечественные стандарты информационной безопасности, тестирование китайских чипов на совместимость с российской ИТ-инфраструктурой, а также передачу российской стороне исходных кодов, инженерной документации и технологических карт. При этом проект не ограничивается сборкой компонентов. Он предполагает глубокую адаптацию технологий, включая сертификацию по требованиям ФСТЭК, интеграцию в российские реестры и госплатформы и обучение российских инженеров.
Одновременно DAO Tech берет на себя роль посредника не только технологического, но и культурного: компания обеспечивает выстраивание доверительных отношений между китайскими производителями и российскими корпорациями. И это тоже очень важно: при общении с китайскими контрагентами учет обычаев делового этикета этой страны является необходимым для успешности проекта. Так, практика показывает, что китайские компании достаточно гибкие и готовы к кооперации, но действуют по своей логике: им важны долгосрочное доверие, государственная поддержка и четкие гарантии.
Из других особенностей, которые важно иметь в виду, можно также отметить готовность китайской стороны передавать документацию и ноу-хау только при наличии устойчивых договоренностей, необходимость доработки китайских продуктов под российские нормы и сопровождения на месте, а также то, что в большинстве случаев решения принимаются не на уровне отделов.
Таким образом, выстраивается новый формат взаимодействия с поставщиками высокотехнологических решений, в рамках которого Россия не просто получает доступ к зарубежным разработкам и активно осваивает их на своей территории, создавая устойчивые компетенции, но и последовательно закрывает технологические пробелы, сформировавшиеся в условиях изменения глобальной экономической и геополитической обстановки последних лет.
About The Author
