Фото: Shutterstock
В 2024 году число процедур банкротства в России выросло на 15,9% для юридических лиц и на 23,6% для физических лиц и предпринимателей, свидетельствуют данные Федресурса (Единого федерального реестра сообщений о банкротствах). Это показатель связан не только с экономическими трудностями, но и с использованием процедуры банкротства как инструмента урегулирования долговых споров, говорит партнер и руководитель практики «Банкротство: споры» адвокатского бюро «Бартолиус» Наталья Васильева.
Правда, этот инструмент не всегда работает эффективно, отмечает она: «Так, сроки рассмотрения дела о несостоятельности компании могут затянуться на несколько лет». Нередко активы оказываются заблокированы: по уголовным делам суды общей юрисдикции налагают арест, что парализует реализацию имущества в рамках банкротства. Это мешает расчетам с кредиторами по долгам, и в результате они остаются без денег, даже если их требования признаны обоснованными, отмечает Наталья Васильева.
Зачастую уголовный арест имущества фактически приводит к наказанию не обвиняемого, а его кредиторов, которые лишаются возможности получить удовлетворение за счет имущества должника, говорит старший юрист практики судебной защиты компании «Газпромнефть Экспертные решения» Даниил Борейшо.
На практике коллизии в банкротных процедурах встречаются достаточно регулярно, конкурсным управляющим и практикующим юристам они усложняют процесс формирования конкурсной массы, ее реализацию, справедливое и своевременное распределение между кредиторами, рассказал руководитель практики претензионно-судебной работы компании «Сибур» Марина Басова.
Чем арест имущества в делах о банкротстве мешает бизнесу
Уголовные аресты активов должников в делах о банкротстве превращаются в настоящую ловушку для бизнеса и кредиторов, подчеркивают эксперты.
Основной смысл процедуры банкротства заключается в том, чтобы консолидировать все активы и пассивы в одной процедуре и обеспечить пропорциональное удовлетворение, говорит Даниил Борейшо. Однако из-за сохранения уголовно-правовых арестов регулярно возникают случаи, когда дело о банкротстве в принципе не может продолжаться до завершения уголовного дела, поясняет он.
Причем такая «заморозка» активов часто встречается в крупных банкротствах и затрагивает наиболее дорогостоящие и ликвидные активы должников, рассказывает арбитражный управляющий Сергей Домнин: «Применение таких мер к имуществу должника фактически парализует банкротные процедуры. Имущество с арестом нельзя продавать, часто — нельзя эксплуатировать и сдавать в аренду».
Разная оценка схожих ситуаций может встречаться и в рамках одного расследования, продолжает Марина Басова. Так, по ее словам, «Сибур» в своей практике сталкивался с ситуацией, когда по одному и тому же уголовному делу были наложены ограничительные меры на имущество двух взаимосвязанных компаний — материнской и дочерней, находящихся в процедуре банкротства. Причем несмотря на схожие обстоятельства арест был снят с имущества дочерней компании, а в снятии ареста с активов материнской было отказано, добавляет Басова. «Особенно обидно, что суд общей юрисдикции после рассмотрения нашей жалобы подтвердил законность отказа следователя».
Сроки расследования и рассмотрения уголовных дел, в свою очередь, ничем не ограничены, напоминает арбитражный управляющий Сергей Домнин: «Фактически они могут тянуться годами, сводя на нет эффективность банкротных процедур, кредиторы в этом случае лишены возможности получить удовлетворение своих требований по итогам продажи имущества».
Какие решения видят юристы
Основная проблема в том, что сейчас уголовные аресты и другие меры обеспечительного характера находятся в ведении судов общей юрисдикции, а дела о банкротстве рассматриваются арбитражными судами, отмечают эксперты. Это приводит к тому, что суды действуют фактически независимо друг от друга и исходят из разных юридических принципов.
Гармонизировать это взаимодействие, по мнению Натальи Васильевой, могло бы дополнение Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ: «В частности, в статье 115 УПК РФ необходимо указать, что наложенный на имущество должника арест может быть снят при введении в отношении должника процедуры конкурсного производства». Это бы означало, что арест автоматически снимается с имущества, включенного в конкурсную массу, а новые аресты на него не налагаются, отмечает юрист. Исключением тут, по словам эксперта, могло бы быть имущество, которое является непосредственно предметом преступления или получено преступным путем.
Важно, чтобы суды общей юрисдикции, принимающие решения об арестах имущества должников, учитывали не только уголовное законодательство, но и нормы закона о банкротстве, интересы кредиторов, общества и государства, отмечает Наталья Васильева.
Кроме того, активное участие арбитражного управляющего в уголовном процессе и представление в нем интересов кредиторов, по мнению Натальи Васильевой, помогло бы избежать злоупотреблений. Сейчас суды зачастую слушают только обвинение и защиту обвиняемого, но не учитывают позицию других заинтересованных сторон, подчеркивает Наталья Васильева: «Если появится управляющий, который будет приводить аргументы, доводы и доказательства именно в этом разграничении — имеет имущество отношение к преступлению или нет — суд будет его слушать». Активная роль управляющего, по мнению эксперта, позволит более эффективно разделять имущество, связанное с преступлением, и активы, которые могут быть использованы для расчетов с кредиторами.
«Например, в одном из наших дел о незаконной растаможке оказались арестованными 40 автомобилей Mercedes. Их владельцами просто покупали машины у дилера, не имея никакого отношения к преступлению. Но когда выяснилось, что автомобили были незаконно ввезены, их арестовали», — рассказывает Васильева. В результате, по ее словам, 40 новых Мерседесов S-класса простояли на штрафстоянке восемь лет, пока длилось следствие, и превратились в металлолом, добавляет эксперт.
Почему не сработали прежние решения судов
Даниил Борейшо подчеркивает, что и Конституционный суд (КС), и Верховный суды (ВС) ранее уже высказывались о проблеме соотношения уголовных арестов и процедуры банкротства. КС в 2011 году, в частности, рассматривал дело по жалобам ЗАО «Недвижимость-М», ООО «Соломатинское хлебоприемное предприятие» и гражданки Людмилы Костаревой: заявители отмечали, что аресты на имущество, наложенные в рамках уголовных дел уже после начала процедур банкротства, блокировали использование этого имущества и нарушали права кредиторов и собственников.
Тогда КС признал неконституционными положения ч. 9 ст. 115 УПК РФ, поскольку они не предусматривали эффективных средств защиты прав собственников имущества, подвергшегося аресту, в случае приостановления уголовного дела (например, если обвиняемый скрылся). Суд указал, что арест имущества должен быть временной мерой, в то время как на практике он превращался в длительное или даже постоянное ограничение прав собственности без компенсации убытков или возможности защитить свои права, говорит Даниил Борейшо.
КС своим решением обязал законодателя внести изменения в УПК РФ, обеспечив эффективную защиту прав собственников арестованного имущества, включая право на компенсацию убытков. Однако соответствующие изменения с того момента в законодательство так и не были внесены.
В 2024 году схожую позицию сформулировал Верховный суд РФ в деле бывшего конкурсного управляющего «Нижневартовскнефтегаза» (старое название одной из дочек «Роснефти») Олега Сметанина. В 2021 году Сметанина осудили за хищение у компании 302 млн руб. Помимо шести назначенных лет колонии суд постановил взыскать с него полную стоимость причиненного ущерба в пользу «Роснефти», арестовали квартиру и участок.
Позже Сметанина признали банкротом, и он попросил арбитражный суд исключить жилье из конкурсной массы как единственное пригодное для жизни. Три инстанции отказали, сославшись на приговор по уголовному делу. Но Верховный суд решение пересмотрел и указал, что имущественные требования к банкроту, даже вытекающие из приговора, исполняются в деле о банкротстве. Арестованное имущество включается в конкурсную массу, реализуется управляющим, а требования потерпевшего удовлетворяются по закону о банкротстве. Соответственно, решать вопрос об исключении жилья должен арбитражный суд, постановил ВС РФ.
Что стало поводом для нового запроса в КС
Запрос Верховного суда №2895/15-01/2025, направленный в КС в конце марта этого года и принятый к рассмотрению в первых числах июля — еще одна попытка установить баланс интересов кредиторов, общества и государства в делах о банкротстве. Судьи ВС РФ, в частности, сочли вопрос о применении ареста счетов в рамках банкротства достаточно сложным и неоднозначным, требующим толкования со стороны высшей судебной инстанции
Непосредственно запрос посвящен сразу трем делам.
Первое связано с банкротством ЗАО «Гема-Инвест» — бывшей компании холдинга «Гема», подконтрольного предпринимателю Александру Геллеру. В центре спора — история 2011 года, когда «Авто Селл» (аффилированная с «Гема» компания) заключила контракт с «Московским метрополитеном» на размещение рекламы. Рекламный бюджет, по версии следствия, был похищен — началось уголовное расследование.
В рамках этого дела суд общей юрисдикции арестовал имущество «Гема-Инвест», чтобы обеспечить компенсацию ущерба. Вместе с тем это же имущество находилось в залоге у банка «Траст» по делу о банкротстве «Гема-Инвест». Требования банка на 7,9 млрд руб. уже были включены в реестр кредиторов. Конкурсный управляющий пытался снять арест, чтобы продать актив и направить деньги на расчеты с кредиторами, но суды трех инстанций ему отказали, сославшись на то, что арест наложен в рамках уголовного дела и снять его может только суд общей юрисдикции.
Еще в одном деле, которое касалось общества с ограниченной ответственностью «Мир дорог», конкурсный управляющий пытался обязать банк закрыть расчетный счет общества-должника и перевести остаток денежных средств на основной счет компании. Однако кредитная организация отказалась это делать и сослалась на арест денежных средств по постановлению следователя. Арбитражные суды такое решение банка поддержали.
Третье дело связано с банкротством гражданки РФ Аллы Чуриловой. В ее случае арбитражный суд поставил в приоритет уплату штрафа по уголовному делу перед требованиями включенных в реестр кредиторов. Конкурсный кредитор ООО «Орбис» оспорил такой порядок в суде, указав, что в деле нарушается принцип пропорционального распределения имущества. Однако суды согласились с приоритетностью штрафов.
Как КС может повлиять на ситуацию
До конца текущего года КС России может разобраться в интересах государства при сборе уголовных штрафов и добросовестных кредиторов в банкротстве, считают эксперты. «Если конституционные судьи четко установят, что требования государства должны рассматриваться наравне с требованиями других кредиторов в конкурсном производстве, это защитит бизнес от необоснованных арестов и гарантирует справедливое распределение активов», — говорит Наталья Васильева.
Наталья Васильева уверена, что решение Конституционного суда определит будущее банкротного права: «Четкое решение КС с ясными рекомендациями сделает институт банкротства более эффективным и позволит избежать ситуаций, когда один уголовный арест может полностью парализовать дело о банкротстве».
Однако с учетом уже рассмотренных в КС и ВС дел управляющий партнер юридической фирмы «Арбитраж.ру» Даниил Савченко полагает, что поставленные в мартовском запросе в КС вопросы могут решаться в рамках правоприменения на уровне Верховного суда. В отсутствии однозначного толкования именно от ВС РФ, по его словам, на практике уголовные суды продолжают игнорировать вопросы банкротства.
Марина Басова ждет от КС определения механизма установления правил, условий и порядка снятия уголовного ареста в ходе банкротства должника и очередности удовлетворения требований потерпевших в рамках дела о банкротстве.
About The Author
